Надо сказать, Гром уже завалил эту добычу («Отчет одного волка»), но она так аппетитна, что не могу удержаться, чтобы не присоединиться, тем паче что он хоть и надгрыз все основные моменты, но вкусные кусочки на косточках еще остались.

У двуногих может сложиться представление, что волки на игре только слонялись по полигону то во сне, то наяву и работали наемными грызунами... и я не стану спорить, потому что примерно так оно и было. Отчасти, из-за того, что у нас оказался очень слабый нюх - разнюхать существо на предмет сношений с темным мы могли только с близкого расстояния в светлое время суток, Илайасу с Перрином это было гораздо проще (но даже они не всегда могли отличить запах Темного от запаха самцов, которые прикасаются к грязному ветру). Отчасти из-за того, что волкам в Узоре было отведено отнюдь не главное место. Однако быть там оказалось настолько приятно, что хочется неоднократно вспоминать (долгими зимними ночами, особенно при луне и хором). Ну, а что именно во всем этом мне было особенно приятно - попытаюсь рассказать.

Первая косточка.

В первый день, пока мы обустраивали себе логово в еловой чаще, Юный Бык еле отбился от троллоков, которые напали на него (по слухам, героически подкравшись по болотам). И учитывая, что кроме него и стада лудильщиков, бойцов в Двуречье было немного (один - старый замшелый самец, греющийся на солнышке, два - молодой самец, охранявший ворота, три - самка Юного Быка), на следующее же утро, чуть только запахло дракой, Юный бык позвал Илайаса. Мы не на шутку всполошились - случись что с Перрином, кто с нами говорить будет?! - и побежали. Все было спокойно, если не считать стрелы, полетевшей нам вдогонку с ближайшей к Двуречью стены.

Илайас сказал Юному Быку: «Ах ты, нехороший двуногий щенок, который стягивает нити Узора в пучок и завязывает его узлом...» И мы остались в Двуречье. Это была просто сказка. Никаких каменных глупостей, очень уютное, домашнее место, и притом достаточно большое для того, чтобы не пересекаться с лудильщиками. Уж не знаю, что лудильщики думали про нас, но мы некоторое время про них не думали вообще. Чего нельзя сказать про их лошадь. Розовую.

Юный Бык оказался на редкость сообразительным. (Не иначе, это его волчья сущность на него так благотворно повлияла).

«Юный Бык, который зовет на помощь волков, которые еще не позавтракали, смотри-ка, какие у тебя тут лошади стоят! Одна - розовая, на закуску, а вот еще две, вполне нормальные, это на сейчас, а?»

«Это мои лошади! Идите лучше сюда, тут сейчас еда будет»

«Юный Бык, неужели ты думаешь, что мы будем есть вместе с этим пестрым стадом?»

И все остальное время, пока мы были в Двуречье, Юный Бык регулярно приносил нам масляную рыбку и другие вкусности, и, когда не был занят делами двуногих, приходил поделиться новостями и приятно провести время, чем совершенно покорил всю стаю. Прямо не Юный Бык, а Юный Енот, честное слово.

В Двуречье часто приходили разные чужие двуногие.

Приходили самки, прикасающиеся к ветру. Приходили, сидели возле костра, о чем-то разговаривали и уходили. Я бы на месте Юного Быка с ними не связывалась, эти самки вечно лезут лапами туда, куда не надо, но в конце концов - это его двуногое дело. Одну из них, которая отравилась туманом, Перрин даже спрятал в логово, и ее самец-на-привязи часа два сидел возле нас и сторожил ее.

Приходила большая самка, воспитавшая много щенков. Серьезная самка. Не то, что остальные.

Приходили еще две, пометили ворота. Перрин понюхал, и сказал, что все в порядке.

Приходил Мэт, такой грустный, встревоженный и озабоченный, что хотелось научить его правильно есть лошадь, и учить до тех пор, пока он не забудет обо всем, кроме того, что надо делать с уздечкой.

Прибегала лудилка и выла о том, что все должны идти и подставиться под клыки белошкурых - якобы, тогда оные белошкурые отпустят то, что поймали. Странная самка. Или она не понимала, что без драки в этом случае не обойдется, или просто хотела, чтобы с белошкурыми драку затеял кто-то другой, не лудильщики, но так, чтобы лудильщики остались вообще ни при чем.

Проходили... Никто не проходил, только пару бутербродов исчезло куда-то в Тень.

Приходили и уходили мы. Когда Матерый обнаружил, что можно пройти через кусты по берегу вместо того, чтобы перебегать большую поляну, стало совсем хорошо.

И так целый день до вечера - ни один троллок не сунулся.

Что там делали все эти двуногие?.. Откровенно говоря, не знаю, и не интересовалась, раз они не наступают на хвост нам или Юному Быку. Двуногие действительно все на одно лицо до тех пор, пока с кем-то не обнюхаешься, а таких было совсем немного.

Вторая косточка.

Кто может объяснить, что такого привлекательного в волчьих братьях? Есть волки, и есть двуногие, есть свои и есть чужие. Совсем чужие - по образу жизни и образу мыслей. И хотя на самом деле они заняты тем же, что и волки - добывают себе еду, дерутся за лидерство в стае, выращивают щенков... Но как у них это все сложно! И вот, когда чувствуешь, что этот безнадежно чужой двуногий может стать своим - это удивительно и радостно. Даже если это очень мерзкий двуногий. Белоплащник. Убийца. Волчий брат. Просто глупый человек, который принадлежит глупой и злобной стае, начисто лишенной нюха.

Мы какое-то время следили за ним и его стаей и получили много удовольствия. Все-таки это была достойная стая (особенно издалека :) ). Ходили по полигону важные, как будто по делам спешат, сохраняли видимость порядка, а их форменные белые шкуры выглядели белыми даже на третий день игры.

Некоторые сложности возникли с чутьем. Уж не знаю, что этот двуногий слышал, и что он там чувствовал (кроме раздражения: «Опять они, и опять я их, кажется, не должен видеть!», но когда его сильно погрызли и он потерял сознание, он сказал: «Ну вот, теперь-то я вас точно слышу». И принялся с нами спорить. Потом, правда, признался, что его стая - не лучшая стая, и что она его подставила. Но потом пришел в себя и вернулся в свой дальний каменный мешок. Перепрятать заначки ;). И опять начал лаять нас приспешниками Темного. Но уже не так уверенно.

Во время штурма Амадиции мы пытались ему передать, чтоб бросал все и уходил к реке, пока не поздно, но в каменном мешке не оказалось потайной дырки, а двуногие грызлись всерьез, и Перрин полез туда же. А потом все смешалось.

(Стойте - закричал вдруг Гэндальф, он встал между наступающими гномами и рядами людей и эльфов и поднял руки.)

Ранд ударил ветром о землю, так, что земля затряслась и невозможно было устоять на ногах. Драка прекратилась. Из Тени полезли нерожденные, а потом и того хуже. Ни много ни мало - Гончие Тьмы. Нет, кажется - сначала полезли нерожденные, потом землетрясение, а потом Гончие.

(Мурдраалы? Ага, вот стоит, и выясняет с Рандом, кто у кого что снял. Если это живой мурдраал, то полагается его немедленно загрызть, а если уже нет - то и бросаться нечего. Землетрясение? На какое расстояние? До сюда достало? А сколько времени уже прошло? О, великое искусство соображать такие вещи быстро, или не пытаться соображать вообще!.. А Гончие! Эти твари появились внезапно - красиво, сволочи, выскочили, - но нам говорили, что у Гончих есть уши, а этим Темный поотгрызал их до основания, остались только полумаски. А на айильцев нам глубоко плевать, но на айильцев эти не похожи, чего-то не хватает. Копий не хватает, значит - все-таки Гончие! Пока мы думали, с Гончими покончили двуногие. В общем, землетрясение, так любезно устроенное Рандом, расстояние и толпа двуногих здорово облегчили решение вопроса: что произошло, и почему это произошло именно так).

Юный Бык был там, и кого-то из этих отродий поднял на рога, но и сам не остался цел.

После битвы, когда все живые расползлись зализывать раны, Илайас с Айсой поймали белошкурого брата, и собирались привести его в стаю - разнюхать наконец поподробнее, что он из себя представляет. Пока они вели неторопливую беседу о жизни, мы повели Перрина домой.

Пусть это небольшой фрагмент Узора, но это один из самых красивых его фрагментов. Белошкурый подошел к двуреченским воротам - шерсть дыбом, глаза горят, видом страшен и свиреп. Принялся грозно рычать, и то, что слышали мы, была речь не щенка, но волка. Загнанного в угол. ;).

«Ты есть Перрин Айбара, мерзкий приспешник Темного?»

«Да, я Перрин Айбара. Нет, я не приспешник Темного и никогда им не был. Это - мой дом. Что тебе здесь нужно?»

«Я капитан Эамон Валда.»

«Я знаю тебя, и я не рад тебе.»

«Посмотри мне в глаза, Перрин Айбара»

«Да, я вижу твои глаза. И поэтому ты сейчас еще жив»

«У меня есть приказ на твой арест, подписанный... Помеченный вожаком, который гласит: порвать тебя на месте или поймать и дать порвать всей стае - по обстоятельствам.»

«Ну так давай, арестовывай. Я готов. Вот мой топор, вот моя самка, и она готова натянуть лук. Давай, белоплащник.»

«Я могу порвать тебя, и ты меня не испугаешь».

«Ты меня - тоже».

«Если бы я собирался арестовать тебя, я пришел бы сюда не один. А я пришел сюда один.»

«И зачем ты пришел сюда, Эамон Валда?»

«Я хочу спросить тебя, Перрин Айбара, ты действительно приспешник Темного?»

«Я уже сказал, что нет. Я ненавижу Темного, и всех его тварей, и не далее чем сегодня ты сам, если ты не совсем тупой, Эамон Валда, мог это заметить.»

«Тогда скажи мне, Перрин Айбара, что это? Если это не от Темного, то откуда?»

«Есть многое на свете, - вступил Илайас, - что и не снилось всяким Чадам, а тебе - снилось... и будет сниться, хочешь ты того или нет. Ты можешь пытаться забыть, кто ты, но ты не сможешь уйти от этого. Среди двуногих были волчьи братья задолго до того, как Темный первый раз вышел на охоту, так что успокойся, Эамон Валда, или объявляй приспешником Темного Колесо, которое сплело узор именно так.»

«Не твои слова убедили меня, Перрин Айбара, и не твои, Илайас Мачира, а этот ваш... нюх!» - сказал белошкурый, и они с Перрином с отвращением пожали друг другу руки.

Затем проследовали в Двуречье, и там в более спокойной обстановке продолжили беседу о различных аспектах нашего бытия.

Ярый (так мы его называли после этого разговора) начал было выяснять у Перрина подробности о его похождениях, потом прекратил, отметив, что эта история наверняка займет не одну книгу, и начал рассказывать о своих планах. Он собирался уйти подальше от своей стаи - например, сопровождать Ранда, который лучше относится к волчьим братьям, чем белошкурые, но потом передумал.

«Послушай, если мы что-то понимаем в делах двуногих, твоя стая не оставит тебя в покое.»

«Посмотрим. Во время штурма наш вожак был убит, и теперь вожак - я».

«Да... - подумали мы, - как интересно... В открытую на вожака скалить зубы они, пожалуй не решатся. Или загрызут исподтишка, или это будет нечто - белошкурые, которые идут за говорящим с волками. Впрочем, такого еще загрызи, ага...»

Илайас задумчиво оглядел стаю, и сказал, что таким составом уже можно идти на Большую Охоту. И если Губитель выйдет из своего логова, то он будет нашей добычей.

Оказалось, что нас слышит один из лудильщиков. Мы обрадовались и быстренько обозвали его Пестрым, но он очень нервничал и переживал, когда Илайас объяснил ему, что с ним происходит. Чтобы успокоить его, мы сказали, что ему необязательно есть лошадь, если он этого не хочет, а когда захочется - можно привыкать к мясу постепенно, начиная с червячков и прочей мелкой живности. Но он занервничал еще больше. Тогда мы ему спели Волчью Песню.

Ярый ушел на важную встречу, чуть не забыв свой белый плащ в Двуречье : ). Потм вернулся, а потом пришел Ранд и говорил. Мы поняли, что он хочет объединить стаи двуногих, и еще много чего хочет, чего именно - я не уловила.

А потом мы пошли гулять в Мир Снов.

_Третья косточка. _

Юный Бык привел свою самку к ее стае, и сказал: «Да, это я. А вот Заринэ, живая, здоровая, целая, и - моя». Стая согласилась, и счастливый Юный Бык пошел отмечать сей факт. Мы еще погуляли немного, и нас во сне увидел Ходящий По Воде и несколько других двуногих. Кто спит, кто не спит, кого видят волки во сне, и кто во сне видит волков - поди разберись. Особенно когда есть источник тепла, а вокруг холодно, ночь и туман. Мы сидели и грелись, а потом Юный Бык позвал нас всех туда, куда нельзя ступить лапой. Встал вопрос - можем ли мы туда попасть, оставаясь в пределах Узора? Одна самка, ходящая в Мир Снов, решила, что может, но утром проснется от кошмара. Все именно так и получилось: и попали, и от волчьего кошмара потом проснулись.

В итоге все оказались... гм... где-то между Аридолом и Шадар-Логотом. Колесо плело узор, мы вели неторопливые беседы и грызли сырные косточки. Юному Быку и Заринэ снилась их свадьба, Ходящему По Воде приснилось, что он угощает волков злой пчелой в прозрачной скорлупе, которая жалит за язык, но потом приносит мед, Пестрому снился лист Древа Жизни и лошади, другим лудилкам приснился Зеленый Человек. Потом Зеленого Человека увидели и мы. Но говорили с ним лудилки, а о чем - трудно сказать спустя столько времени. А мне снилось, что Перрин - большой черный волк, у которого будет большое теплое логово и много толстых мохнатых щенков, которым он будет позволять трепать себя за уши. И что Пестрый прыгает, пытаясь поймать падающий лист, а тот кружится на ветру, ускользает и опускается опять. А что снилось населению Аридола? А есть ли в Мире Снов нерожденные щенки Перрина и Пестрого? А блохи?..

Уже начинало светать, когда внезапно мы почувствовали Губителя. (На орущих мартовских котов из окна выливается ведро воды). Длинный Клык давно смотрит сны обычные, Пестрый - совсем беззубый, Перрин сейчас, в Мире Снов - настоящий волк, с ушами и без топора... А он где-то рядом!

Двуногие не успевают толком сообразить, что случилось, им сбивчиво объясняется, что волки вдруг бросились на них и начали кусать, очего они проснулись там, где засыпали. Наконец бегу - в кусты, вниз, по склону, подальше. Перрин за мной, Шельма с Матерым - в другую сторону, Гром куда-то еще.

Доносящийся из ближайшей деревни многоголосый вой подчеркивает драматизм момента. С дороги слышны голоса и звук шагов. Мы с Перрином решаем переждать, пока они не стихнут, и пробираться в логово. Там нас встречают Гром, Матерый и Шельма, которые долго топтались около дороги и искали, куда же я подевалась. Отправляемся спать, перед сном вычисляем, сколько времени нужно, чтобы у нас появились и подросли щенки... Так, на всякий случай.

Остатки.

На следующий день волки дрыхли, как суслики. С утра пришел посредник (он же - половина всего населения Аридола), и сообщил, что сон, знаете ли, может и просто так присниться, и вчерашний Зеленый человек суть зеленый черт. То есть, что он там - был, есть и будет, именно та ходячая роща, именно на том месте, но не придет, пока его не позовут как надо. Не иначе, Колесо ему слегка надавало спицей по голове за некоторую вольность в плетении Узора и заставило переплести, пока не поздно. Я пробежалась туда-сюда: в берегу возле Двуречья был вкопан в землю настоящий железный шкаф; на бревне грелись две ящерицы; двуногие уже погрызлись; Перрин теперь охранял стаю своей самки и был занят; вчерашняя сновидица, которая была с нами в Аридоле, прошла мимо с собакой, и собака не поверила хозяйке, когда та сказала ей, что я - это свои... И правильно сделала.

Видела Зеленого Человека. Настоящего. Там, где лудилки с ним пели, выросла рощица, симпатишная такая, небольшая, но веселенькая. Просто взяла и выросла. Но все равно Зеленый мне не понравился. Неправильно это. Это не должно ходить. Кажется, что можно хорошо поохотиться и отдохнуть, а охотиться-то и негде. Обидно, да? Это должно расти как положено, а не за пять минут, и, тем более, не гулять по дорогам.

Перрин постарался отослать меня подальше, мотивируя это тем, что тут может быть неспокойно, могут появиться троллоки, гончие и прочая дрянь. Попросил сообщить ему, если встречу Ранда. Угу, подумала я. И даже поискала его немного. Потом вернулась в логово. Стая уже проснулась, и мы пошли охотиться в Запустение. С лудильщиками. Сумасшедшие такие. А уж что там и как отвоевалось - это уже изложено, и мне нечего добавить так, чтобы не повторяться. Да и не очень хочется - во время сего похода мне слишком явственно ощущался приближающийся конец.

Баха (Идущая По Тропе Сквозь Чащу)